В мире криптовалют государственное регулирование обычно считается главным препятствием для развития технологий конфиденциальности.
Но 4 августа комиссар Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC) Хестер Пирс произнесла удивительную речь в Университете Калифорнии в Беркли, в которой она процитировала манифест криптопанков, публично раскритиковала систему финансового мониторинга в США и выступила в поддержку технологий конфиденциальности, таких как нулевое знание и децентрализованные сети.
Этот регулятор, известный как «Мама крипты», редко встает на сторону регулируемых, даже более радикален, чем многие криптоэнтузиасты.
Это пробуждение регуляторов.
Арахисовое масло и арбуз, пробуждение регулятора
4 августа, Калифорнийский университет в Беркли.
Комиссар SEC США Хестер Пирс выступила с речью, которая оставила зрителей в полном восторге. Заголовок речи "Арахисовое масло и арбуз: финансовая конфиденциальность в цифровую эпоху" на первый взгляд кажется кулинарной темой, но на самом деле это была сильная критика существующей финансовой регуляторной системы.
Пирс в начале рассказал семейную историю: его дед ненавидел есть арбузы и всегда намазывал их толстым слоем арахисового масла, чтобы их было легче проглотить. Эта странная комбинация всегда привлекала внимание соседских детей на летних пикниках. Спустя много лет, когда телефонный оператор позвонил деду, он даже спросил: «Вы тот самый мистер Пирс, который намазывает арахисовое масло на арбузы?»
Оказывается, оператор был одним из тех детей, которые наблюдали за происходящим в то время.
Пирс не интересует сочетание арахисового масла и арбуза, её внимание сосредоточено на телефонистках, этой профессии, которая скоро будет вытеснена технологиями. Позже автоматические телефонные станции позволили людям напрямую набирать номера для общения, больше не требуя человеческого посредничества, и, что более важно, соседи больше не могли подслушивать ваши личные разговоры.
Хайстер Пирс должна была стать стойким защитником финансового регулирования. Она окончила юридический факультет Университета Кейса Уэстерн Резерв, много лет работала в Комитете по банковскому делу Сената и в 2018 году была назначена Трампом комиссаром SEC.
Работники криптоиндустрии дали ей громкое прозвище «Крипто-мама», потому что она гораздо более дружелюбна к криптовалютам, чем другие регуляторы. Но на этот раз в своей речи она полностью сорвала маску мягкости и открыто признала это.
«Мы не можем ожидать, что правительство, компании или другие крупные, холодные организации доброй воли предоставят нам защиту конфиденциальности.»
Цитата, которую она привела, пришла из "Манифеста криптоанархистов", написанного Эриком Хьюзом в 1993 году, произведения технического анархиста. Сцена, когда государственный служащий цитирует анархиста для критики правительства, так же странна, как если бы полицейский цитировал преступника для критики правоохранительной системы.
Но Пирс все еще не удовлетворен.
Она сразу же добавила: «Где закон не может защитить нас из-за конструктивных недостатков или недостатков, технологии могут».
Звучит совершенно не как слова государственного служащего, скорее как призыв к технической революции.
Универсальный молот
Настоящий огонь Пирса сосредоточен на существующей системе финансового мониторинга.
Сначала она жестко раскритиковала «теорию третьей стороны», этот юридический концепт позволяет правоохранительным органам получать информацию, которую вы предоставили банку, без ордера на обыск. Будучи государственным служащим, она осудила своего работодателя за то, что тот использует эту теорию как универсальный молот.
«Теория третьих сторон является ключевым столпом финансового контроля в этой стране», - отметила она абсурдное явление: банки могут использовать криптографические технологии для защиты данных клиентов от кражи, но согласно теории третьих сторон, у клиентов все равно нет ожидания конфиденциальности в отношении этих зашифрованных данных. Другими словами, банки могут защитить ваши данные от воров, но правительство может в любое время их просмотреть.
Затем она направила свои стрелы на Закон о банковской тайне. Этот почти 60-летний закон требует от финансовых учреждений создания программ по борьбе с отмыванием денег, фактически заставляя банки выступать в роли осведомителей правительства.
Данные потрясают.
В 2024 финансовом году 324 тысячи финансовых учреждений представили правительству более 25 миллионов отчетов о транзакциях, включая 4,7 миллиона «сообщений о подозрительной деятельности» и 20,5 миллиона «отчетов о валютных операциях».
«Закон о банковской тайне превратил финансовые учреждения США в фактических следователей», — без обиняков заявила Пирс. Государство создало атмосферу «лучше ошибиться и казнить тысячу, чем упустить одного», что побуждает банки сообщать о любых подозрительных транзакциях, в результате чего огромное количество бесполезной информации затопило действительно ценные улики.
Более того, Пирс даже не оставляет в покое свои собственные подразделения.
Система комплексного аудита SEC (CAT) может отслеживать каждую сделку на фондовом и опционном рынках, от размещения заказа до его исполнения. Она и её коллеги прямо называют эту систему «продуктом антиутопического государства наблюдения». Эта система не только сжигает деньги как воду, к концу 2022 года уже было потрачено 518 миллионов долларов, и она все еще не завершена, что почти в 8 раз превышает бюджет. Ключевым моментом является то, что она позволяет тысячам сотрудников SEC и работников частных учреждений в любой момент просматривать торговые записи любого человека, причем без необходимости в каких-либо подозрениях в преступлении.
Представьте себе, что агент ФБР публично критикует закон о прослушивании, или налоговый чиновник защищает уклонение от уплаты налогов, Пирс стал на сторону противостоящую системе.
Техническое искупление
Раз уж на закон надеяться не приходится, Пирс возлагает надежды на технологии.
Она открыто поддерживает ряд технологий защиты конфиденциальности: доказательства с нулевым разглашением (ZK), смарт-контракты, публичные блокчейны, децентрализованные сети физической инфраструктуры (DePIN). Если вы опытный криптовалютный инвестор, вы, безусловно, знакомы с этими концепциями.
Очарование этих технологий заключается в том, что они могут обойти традиционных посредников.
Доказательства с нулевым разглашением позволяют вам подтвердить свою личность или возраст, не раскрывая другую информацию; приватные миксеры могут скрыть ваши доходы, пожертвования и записи о покупках; децентрализованные сети просто выгоняют централизованных поставщиков услуг. Некоторые блокчейны имеют встроенные функции конфиденциальности, которые защищают чувствительную информацию, как когда-то частные телефонные линии.
Пирс даже выразил радикальную точку зрения, подразумеваемую Хьюзом в "Декларации": необходимо позволить этим технологиям свободно развиваться, «даже если кто-то будет использовать их во вред.»
Эти слова, сказанные представителем правительства, особенно весомы.
Она также привела исторический урок. В 1990-х годах правительство, исходя из соображений национальной безопасности, хотело контролировать технологии сильного шифрования. Но развитие интернета невозможно без технологий шифрования, и группа решительных криптографов восстала против этого, в конечном итоге убедив правительство разрешить гражданам свободно использовать технологии шифрования.
Одним из героев является разработчик программного обеспечения PGP Фил Циммерман.
Именно благодаря их усилиям мы сегодня можем безопасно отправлять электронные письма, осуществлять банковские переводы и совершать покупки в интернете. Пирс подняла защиту конфиденциальности на конституционный уровень. Она цитирует известную фразу судьи Верховного суда Брандейса: «Когда целью правительства является доброта, мы должны с наибольшей осторожностью защищать свободу.»
Она призвала правительство защищать возможность граждан «не только вести частные беседы, но и приватно передавать ценности, так же как это делали люди в эпоху принятия Четвёртой поправки, используя наличные деньги.»
«Ключ к человеческому достоинству заключается в том, что он может решать, кому раскрывать свою информацию.»
Она подчеркнула: «Американский народ и правительство должны активно защищать право людей на личную жизнь и использование технологий конфиденциальности.»
Время выступления совпало с судебным разбирательством соучредителя Tornado Cash Романа Шторма, и этот случай является典型ным примером борьбы правительства с технологиями конфиденциальности. Пирс четко заявил: "Разработчики программного обеспечения с открытым исходным кодом не должны нести ответственность за то, как другие используют их код."
Более радикальный, чем гик
Интересно, что мнения Пирса и Хьюза не совсем совпадают и даже более радикальны.
Хьюз в «Декларации» написал: «Если две стороны ведут сделку, каждая сторона будет помнить это взаимодействие. Каждая сторона может говорить о своей памяти, кто может это остановить?» Это на самом деле является защитой теории третьей стороны, поскольку вы передали информацию банку, банк, конечно же, может сообщить правительству.
Но Пирс как раз атакует эту теорию, считая, что даже если информация находится в руках третьих лиц, личность все равно должна сохранять контроль над своей конфиденциальностью.
Это расхождение очень интересно: Хьюз, будучи техническим анархистом, в определенной степени принимает жестокую реальность; в то время как Пирс, будучи человеком внутри системы, наоборот, требует более тщательной защиты конфиденциальности.
На взгляд автора, это похоже на «фанатизм адептов», как корейские христиане, которые с большим рвением стремятся проповедовать по всему миру.
Конечно, как регулятор, она лучше всех понимает проблемы существующей системы, и долгий опыт регулирования позволил ей осознать, что настоящая защита может исходить не от большего регулирования, а от решений, предлагаемых самой технологией.
Однако изменить социальные представления не так просто.
Хьюз сказал: «Чтобы сделать приватность повсеместной, она должна стать частью социального контракта.»
Пирс также признала этот вызов. Каждый раз, когда она критикует финансовый мониторинг, кто-то говорит: «Я ведь ничего плохого не делаю, что плохого в том, что правительство следит за всеми, чтобы поймать плохих парней?» Она приводит слова ученого по вопросам конфиденциальности Дэниела Солова в опровержение: «Такой подход "у меня нечего скрывать" представляет собой узкое представление о конфиденциальности, которое преднамеренно игнорирует другие проблемы, возникающие из-за правительственных программ мониторинга."
Более тридцати лет назад Хьюз написал: «Мы, криптопанкеры, ищем ваши вопросы и беспокойства, надеясь поговорить с вами.»
Через тридцать лет Пирс ответил на этот призыв в своей речи.
В отличие от других, противоречие идентичности Пирса является самой очаровательной частью этой лекции: регулятор поддерживает технологии, которые он регулирует; государственный чиновник цитирует анархистов, критикуя государственную политику; защитник традиционной финансовой системы выступает за революцию децентрализации.
Если бы Хьюз сегодня был жив и услышал речь Пирса, он, возможно, был бы очень доволен и сказал бы: «Ты наш человек!»
На этой странице может содержаться сторонний контент, который предоставляется исключительно в информационных целях (не в качестве заявлений/гарантий) и не должен рассматриваться как поддержка взглядов компании Gate или как финансовый или профессиональный совет. Подробности смотрите в разделе «Отказ от ответственности» .
Один из чиновников SEC больше не притворяется
Автор: Лиам
В мире криптовалют государственное регулирование обычно считается главным препятствием для развития технологий конфиденциальности.
Но 4 августа комиссар Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC) Хестер Пирс произнесла удивительную речь в Университете Калифорнии в Беркли, в которой она процитировала манифест криптопанков, публично раскритиковала систему финансового мониторинга в США и выступила в поддержку технологий конфиденциальности, таких как нулевое знание и децентрализованные сети.
Этот регулятор, известный как «Мама крипты», редко встает на сторону регулируемых, даже более радикален, чем многие криптоэнтузиасты.
Это пробуждение регуляторов.
Арахисовое масло и арбуз, пробуждение регулятора
4 августа, Калифорнийский университет в Беркли.
Комиссар SEC США Хестер Пирс выступила с речью, которая оставила зрителей в полном восторге. Заголовок речи "Арахисовое масло и арбуз: финансовая конфиденциальность в цифровую эпоху" на первый взгляд кажется кулинарной темой, но на самом деле это была сильная критика существующей финансовой регуляторной системы.
Пирс в начале рассказал семейную историю: его дед ненавидел есть арбузы и всегда намазывал их толстым слоем арахисового масла, чтобы их было легче проглотить. Эта странная комбинация всегда привлекала внимание соседских детей на летних пикниках. Спустя много лет, когда телефонный оператор позвонил деду, он даже спросил: «Вы тот самый мистер Пирс, который намазывает арахисовое масло на арбузы?»
Оказывается, оператор был одним из тех детей, которые наблюдали за происходящим в то время.
Пирс не интересует сочетание арахисового масла и арбуза, её внимание сосредоточено на телефонистках, этой профессии, которая скоро будет вытеснена технологиями. Позже автоматические телефонные станции позволили людям напрямую набирать номера для общения, больше не требуя человеческого посредничества, и, что более важно, соседи больше не могли подслушивать ваши личные разговоры.
Хайстер Пирс должна была стать стойким защитником финансового регулирования. Она окончила юридический факультет Университета Кейса Уэстерн Резерв, много лет работала в Комитете по банковскому делу Сената и в 2018 году была назначена Трампом комиссаром SEC.
Работники криптоиндустрии дали ей громкое прозвище «Крипто-мама», потому что она гораздо более дружелюбна к криптовалютам, чем другие регуляторы. Но на этот раз в своей речи она полностью сорвала маску мягкости и открыто признала это.
«Мы не можем ожидать, что правительство, компании или другие крупные, холодные организации доброй воли предоставят нам защиту конфиденциальности.»
Цитата, которую она привела, пришла из "Манифеста криптоанархистов", написанного Эриком Хьюзом в 1993 году, произведения технического анархиста. Сцена, когда государственный служащий цитирует анархиста для критики правительства, так же странна, как если бы полицейский цитировал преступника для критики правоохранительной системы.
Но Пирс все еще не удовлетворен.
Она сразу же добавила: «Где закон не может защитить нас из-за конструктивных недостатков или недостатков, технологии могут».
Звучит совершенно не как слова государственного служащего, скорее как призыв к технической революции.
Универсальный молот
Настоящий огонь Пирса сосредоточен на существующей системе финансового мониторинга.
Сначала она жестко раскритиковала «теорию третьей стороны», этот юридический концепт позволяет правоохранительным органам получать информацию, которую вы предоставили банку, без ордера на обыск. Будучи государственным служащим, она осудила своего работодателя за то, что тот использует эту теорию как универсальный молот.
«Теория третьих сторон является ключевым столпом финансового контроля в этой стране», - отметила она абсурдное явление: банки могут использовать криптографические технологии для защиты данных клиентов от кражи, но согласно теории третьих сторон, у клиентов все равно нет ожидания конфиденциальности в отношении этих зашифрованных данных. Другими словами, банки могут защитить ваши данные от воров, но правительство может в любое время их просмотреть.
Затем она направила свои стрелы на Закон о банковской тайне. Этот почти 60-летний закон требует от финансовых учреждений создания программ по борьбе с отмыванием денег, фактически заставляя банки выступать в роли осведомителей правительства.
Данные потрясают.
В 2024 финансовом году 324 тысячи финансовых учреждений представили правительству более 25 миллионов отчетов о транзакциях, включая 4,7 миллиона «сообщений о подозрительной деятельности» и 20,5 миллиона «отчетов о валютных операциях».
«Закон о банковской тайне превратил финансовые учреждения США в фактических следователей», — без обиняков заявила Пирс. Государство создало атмосферу «лучше ошибиться и казнить тысячу, чем упустить одного», что побуждает банки сообщать о любых подозрительных транзакциях, в результате чего огромное количество бесполезной информации затопило действительно ценные улики.
Более того, Пирс даже не оставляет в покое свои собственные подразделения.
Система комплексного аудита SEC (CAT) может отслеживать каждую сделку на фондовом и опционном рынках, от размещения заказа до его исполнения. Она и её коллеги прямо называют эту систему «продуктом антиутопического государства наблюдения». Эта система не только сжигает деньги как воду, к концу 2022 года уже было потрачено 518 миллионов долларов, и она все еще не завершена, что почти в 8 раз превышает бюджет. Ключевым моментом является то, что она позволяет тысячам сотрудников SEC и работников частных учреждений в любой момент просматривать торговые записи любого человека, причем без необходимости в каких-либо подозрениях в преступлении.
Представьте себе, что агент ФБР публично критикует закон о прослушивании, или налоговый чиновник защищает уклонение от уплаты налогов, Пирс стал на сторону противостоящую системе.
Техническое искупление
Раз уж на закон надеяться не приходится, Пирс возлагает надежды на технологии.
Она открыто поддерживает ряд технологий защиты конфиденциальности: доказательства с нулевым разглашением (ZK), смарт-контракты, публичные блокчейны, децентрализованные сети физической инфраструктуры (DePIN). Если вы опытный криптовалютный инвестор, вы, безусловно, знакомы с этими концепциями.
Очарование этих технологий заключается в том, что они могут обойти традиционных посредников.
Доказательства с нулевым разглашением позволяют вам подтвердить свою личность или возраст, не раскрывая другую информацию; приватные миксеры могут скрыть ваши доходы, пожертвования и записи о покупках; децентрализованные сети просто выгоняют централизованных поставщиков услуг. Некоторые блокчейны имеют встроенные функции конфиденциальности, которые защищают чувствительную информацию, как когда-то частные телефонные линии.
Пирс даже выразил радикальную точку зрения, подразумеваемую Хьюзом в "Декларации": необходимо позволить этим технологиям свободно развиваться, «даже если кто-то будет использовать их во вред.»
Эти слова, сказанные представителем правительства, особенно весомы.
Она также привела исторический урок. В 1990-х годах правительство, исходя из соображений национальной безопасности, хотело контролировать технологии сильного шифрования. Но развитие интернета невозможно без технологий шифрования, и группа решительных криптографов восстала против этого, в конечном итоге убедив правительство разрешить гражданам свободно использовать технологии шифрования.
Одним из героев является разработчик программного обеспечения PGP Фил Циммерман.
Именно благодаря их усилиям мы сегодня можем безопасно отправлять электронные письма, осуществлять банковские переводы и совершать покупки в интернете. Пирс подняла защиту конфиденциальности на конституционный уровень. Она цитирует известную фразу судьи Верховного суда Брандейса: «Когда целью правительства является доброта, мы должны с наибольшей осторожностью защищать свободу.»
Она призвала правительство защищать возможность граждан «не только вести частные беседы, но и приватно передавать ценности, так же как это делали люди в эпоху принятия Четвёртой поправки, используя наличные деньги.»
«Ключ к человеческому достоинству заключается в том, что он может решать, кому раскрывать свою информацию.»
Она подчеркнула: «Американский народ и правительство должны активно защищать право людей на личную жизнь и использование технологий конфиденциальности.»
Время выступления совпало с судебным разбирательством соучредителя Tornado Cash Романа Шторма, и этот случай является典型ным примером борьбы правительства с технологиями конфиденциальности. Пирс четко заявил: "Разработчики программного обеспечения с открытым исходным кодом не должны нести ответственность за то, как другие используют их код."
Более радикальный, чем гик
Интересно, что мнения Пирса и Хьюза не совсем совпадают и даже более радикальны.
Хьюз в «Декларации» написал: «Если две стороны ведут сделку, каждая сторона будет помнить это взаимодействие. Каждая сторона может говорить о своей памяти, кто может это остановить?» Это на самом деле является защитой теории третьей стороны, поскольку вы передали информацию банку, банк, конечно же, может сообщить правительству.
Но Пирс как раз атакует эту теорию, считая, что даже если информация находится в руках третьих лиц, личность все равно должна сохранять контроль над своей конфиденциальностью.
Это расхождение очень интересно: Хьюз, будучи техническим анархистом, в определенной степени принимает жестокую реальность; в то время как Пирс, будучи человеком внутри системы, наоборот, требует более тщательной защиты конфиденциальности.
На взгляд автора, это похоже на «фанатизм адептов», как корейские христиане, которые с большим рвением стремятся проповедовать по всему миру.
Конечно, как регулятор, она лучше всех понимает проблемы существующей системы, и долгий опыт регулирования позволил ей осознать, что настоящая защита может исходить не от большего регулирования, а от решений, предлагаемых самой технологией.
Однако изменить социальные представления не так просто.
Хьюз сказал: «Чтобы сделать приватность повсеместной, она должна стать частью социального контракта.»
Пирс также признала этот вызов. Каждый раз, когда она критикует финансовый мониторинг, кто-то говорит: «Я ведь ничего плохого не делаю, что плохого в том, что правительство следит за всеми, чтобы поймать плохих парней?» Она приводит слова ученого по вопросам конфиденциальности Дэниела Солова в опровержение: «Такой подход "у меня нечего скрывать" представляет собой узкое представление о конфиденциальности, которое преднамеренно игнорирует другие проблемы, возникающие из-за правительственных программ мониторинга."
Более тридцати лет назад Хьюз написал: «Мы, криптопанкеры, ищем ваши вопросы и беспокойства, надеясь поговорить с вами.»
Через тридцать лет Пирс ответил на этот призыв в своей речи.
В отличие от других, противоречие идентичности Пирса является самой очаровательной частью этой лекции: регулятор поддерживает технологии, которые он регулирует; государственный чиновник цитирует анархистов, критикуя государственную политику; защитник традиционной финансовой системы выступает за революцию децентрализации.
Если бы Хьюз сегодня был жив и услышал речь Пирса, он, возможно, был бы очень доволен и сказал бы: «Ты наш человек!»